Исторические туры Казахстана.
«В этой степи,- писал он,- нет ни непрерывных кряжей гор, ни значительных водяных потоков. Гранитные горы Баян-Аульские, Кзыл-Тауские, Эдрейские и другие образуют группы, или гряды гор, не имеющие между собой связи; они начинаются и оканчиваются самыми незначительными возвышенностями. Точно такую же форму имеют порфировые возвышенности, поднимающиеся в различных местах из степной равнины, с той только разницей, что высота их далеко не достигает высоты гранитных гор. Уединенные порфировые сопки, внезапно поднимающиеся из равнины, разбросаны по ней, как кажется, без всякого порядка, наносы окружают их со всех сторон, и если бы степь можно было бы принять за море, тогда эти отдельные холмы и скалы представляли бы совершенное подобие островов, выходящих в разных местах из его необозримой поверхности»
Связь Казахстана с русскими имеет очень давнюю историю. Сведения о казахских землях и обычаях, нравах ее народов встречаются в народном творчестве славян. В «Повести временных лет» Нестора (1113) упомянуты многие тюркские племена и указан путь от Волги на Восток, в Азию.
В период укрепления русского централизованного государства и образования казахской народности в XV-XVI веках возникли непосредственные связи русского и казахского народов. Русское правительство интересовалось жизнью и землей соседнего народа и собирало различные сведения о нем. Некоторые данные такого рода были записаны и хранились в царской канцелярии.
Так, в сохранившейся описи царского архива 1575 — 1584 г. г. указывается, что в 38-м ящике хранились «Книги и списки казатцкие при Касыме-царе». Но, к сожалению, этот ящик не уцелел до наших дней. Историки считают, что «по-видимому, это были протоколы опроса русских купцов и путешественников, посещавших казахскую степь, и донесения специальных агентов, послов, служилых людей».
Одно из таких донесений для царя о казахском народе и местоположении его кочевий составил Даниил Губии в 1535 г. Во второй половине XVI века, особенно после завоеваний Россией Казанского (1552) и Астраханского (1554) ханств, русско-казахские отношения укреплялись и расширялись еще больше. В 1569 и 1573 годах в казахской степи побывали послы русского государства Семен Мальцев и Третьяк Чебуков.
Непосредственно ознакомившись с жизнью казахского народа и природными условиями его земель, они вели переговоры об установлении дипломатических отношений. В 1574 году Иван Грозный разрешил казахам торговать в русских землях беспошлинно.
Сведения о казахской земле доставляли в Москву и иностранцы, хотя и редко, но посещавшие в то время казахскую степь. Один из них, англичанин Антоний Дженкинсон, совершивший путешествие в Среднюю Азию (1558 – 1559 г. г.), упоминал о живущих в степях, где нет ни городов, ни домов, «кассаках магометовой веры»- народе сильном и многочисленном — и на карте приблизительно указал расположение их кочевий.
Эти сведения о казахском народе и его земле, доставленные в Россию, как бы отрывочны они ни были, говорили о большом интересе русских к казахам и дополняли географические данные о Казахстане.
В конце XVI века, после присоединения Западной Сибири к России, границы русского государства и казахских ханств, стали общими. Это открыло возможность для дальнейшего расширения связей соседних народов и изучения русскими природных условий территории Казахстана. В 1594 году в Москве было принято первое посольство, направленное казахским ханом Тауекелом (по русским источникам — Теввекел.- А. Б.).
Царское правительство этот случай использовало для получения свежих данных о казахах. Об этом свидетельствует сохранившаяся запись опроса казахского посла Кул-Мухаммеда о положении казахского ханства.
В ответ на это посольство в 1595 году из Москвы к Тауекелу-хану был направлен переводчик Вельямин Степанов. Он, совершая путешествие по казахской земле с северо-запада на юг, прибыл в ставку хана в городе Сауране.
Там он гостил два месяца и собирал сведения политического, исторического и географического характера. В последующие годы русские стали часто посещать казахскую землю не только с дипломатическими, но и с торговыми миссиями.
В результате у русских постепенно уточнялось и конкретизировалось представление о Казахстане. В конце XVI — начале XVII веков казах Кадыргали Хошум Джалаири, живший, сперва в Москве, а позже в городе Касимове, составил книгу «Джами ат-таварих» («Сборник летописей»), которая является интересным документом о казахском народе и его земле. Книга была написана по просьбе царя Бориса Годунова. Рукопись ее долгие годы сохранялась в библиотеке Казанского университета и лишь в 1854 году была опубликована проф. И. Н. Березиным.
В свое время эта книга заинтересовала Ч. Валиханова. Он писал: «Нет сомнения, что в отношении сведений о казахах самое первое место занимает (для XIV-XVII веков) «Сборник летописей» издания Березина замечательный, тем более, что представляет единственный памятник прошедшей жизни казахов».
Труд Джалаири имеет и географическое значение. В основном, освещая историю казахского ханства в период завершения образования казахской народности, он дает важные сведения о границах территории казахов, главных городах, реках и горах. В нем говорится о местностях — Уртаг и Кортаг, Анджа-там, Юрсук, Каркорум, Талас,
Кари-Кирм, Сайрам, Илек, Яик и др. Большинство из них сохранилось и в современном Казахстане.
Горы Ортаг и Кортаг находятся в Центральном Казахстане, к северу от пустыни Бетпак-Дала. По древним преданиям, зафиксированным Рашид-ад-дином («Сборник летописей», XIV век), эти горы служили летними пастбищами для скота Абуджа-хана, что подтверждает и Джалаири. Анджа-там — город, существовавший у подножия этих гор в период раннего средневековья. Юрсук — искаженное название Борсук — известные барханные пески, расположенные между Челкаром и Аральским морем, Борсук и
Кара-кум (у Джалаири — Каркорум) были зимними пастбищами для скотоводческих племен.
В литературе встречается путаница, когда Каркорум отождествляется с Каракорумом — столицей монгольской империи. Но об этом четко писал в своем сочинении Абул-газы, который указал: «Карахан летовал в горах Уртаг и Кортаг. когда наступила зима, он зимовал в устье реки Сыра, в Каракумах и в Борсуке».
Талас (Тараз), о котором сказано выше, древний город, названный монголами Янги, позднее Аулие-Ата, известен с VI века. Большого расцвета город достиг в период правления Караханидов (X — XII в. в.). В XIII — XIV веках Талас был резиденцией монгольских ханов.
Кари-Кирм (Старый Кырм) — так назывался давно исчезнувший город в районе Каратау или в долине реки Таласа. Сайрам (Испиджаб у арабов) в раннее средневековье был крупным городом, торговым и культурным центром в Южном Казахстане.
В «Летописи» встречаются изречения: «Из Яйка выходит речка Илек, от нее три ключа выходят». Вероятно, это ошибка, так как река Илек — приток Яика (Урала).
Немало в «Летописи» сведений историко-этнографического и литературно-лингвистического характера. В. В. Вельяминов-Зернов, большой знаток русских и
восточных источников по истории Казахстана, считал сведения Джалаири верными и ценными, так как они, в большинстве своем новые для русской науки, «подтверждались при сопоставлении с другими источниками».
В течение XVII века в распоряжении русского правительства накапливалось все больше историко-географических материалов о Казахстане. Их добывали не только торговые и дипломатические агенты, но и царские чиновники, поддерживавшие связь с местным населением.
Так, в Самаре местный воевода Д. П. Лопата-Пожарский в январе 1613 года, во время допроса хивинского и бухарского послов, интересовался местоположением «кочевьев казачьей орды» и состоянием степной дороги из Самары через Яик и Эмбу в Среднюю Азию. Послы же отвечали, что в это время года в районе степной дороги Самара — Ургенч «казацких людей нет, и житьем не живут; а живут-де они ныне зимнею порою под Сибирью».
Этими данными пользовались московские послы в Персии М. Н. Тихонов и А. Бухаров, проехавшие в 1614 году из Самары в Ургенч и далее в Персию. В 1620 — 1622 годах в Хиве и Бухаре побывал посол царя Михаила Федоровича И. Д. Хохлов, который проехал морем из Астрахани до Мангышлака, а затем по Устюрту до реки Амударьи. Он описал путь по Устюрту и оставил сведения о гористом характере местности на Мангышлаке.
Многие русские послы становились «по совместительству» географами-путешественниками, добывали важные сведения для русской науки. Справедливо писал Н. И. Веселовский: «Глубокое понимание Азии происходило главным образом из того, что послам русским вменялось в непременную обязанность представить, по возвращении, подробный отчет о положении тех стран, которые они посещали.
А, кроме того, при отправлении, посланника знакомили со всем тем, что было сделано его предшественниками и что ими было достигнуто». Таким образом, уже в XVII веке русские люди имели достаточно четкое представление о земле казахов, расположении их; кочевий, караванных путях через казахскую степь и другие сведения. Свод всех этих историко-географических данных был заключен в «Книге Большому чертежу» и карте Московского государства (1627).
На карте, как видно из «Книги», была обозначена территория Казахстана от реки Урала до рек Ишима и Сары-су, гор Улутау и Каратау на востоке и юго-востоке и Ташкента на юге. На этом промежутке было отмечено два крупнейших водоема — Хвалинское (Каспийское) и Синее (Аральское) моря, все основные реки этого района: Сыр (Сырдарья), Яик (Урал), Изле (Илек), Гем (Эмба), Вор (Орь), Иргиз, Саук (Тургай), Сарысу и озеро Акбашлы (Челкар-Тенгиз).
В книге указано: «От Хвалинского моря до Синего моря на летней, на солнечный восход прямо 250 верст. А Синем морем до устья Сыра реки — 250 верст. А поперег Синего моря 60 верст, а в Синем море вода солена».
«Река Яик вытекла поровень с Оралтовою горою против верховья Тобола реки. Потекла река Яик в Хвалинское море, а протоку реки Яика до моря 1050 верст, а выше Изле реки, конец Оралтовы горы, пала в Яик рек Вор из горы Урака. ис тоя же горы Урака вытекла река Иргиз и пала в озеро Акбашлы. ис тоя же Урака горы потекла река Гем, а Гем река, не дошед до Хвалинского моря 20 верст, пала в озеро».
На карте обозначены горные возвышенности на западе Казахстана: Оралтав (южный Урал) и Урак (Мугоджары); горы Улутау и Каратау («вдоль Каратаговой горы 250 верст, а от Сыра реки те горы 80 верст»), также пески Барсуккум, Каракум («пески Барсуккум, поперег тех песков 25 верст, да пески Каракум от Синего моря 200 верст. Пески Каракум вдоль 250 верст, а поперег 130 верст, а те 3 пески прилежи к Синему морю к берегу»).
Все эти данные подтверждают вышеуказанное мнение о том, что русские хорошо знали земли казахов, особенно их западную часть. Прав был А. Макшеев, известный ученый-географ второй половины XIX века, в своем утверждении, что «Книга Большому чертежу» представляет весьма обстоятельное и точное географическое описание Зауральских степей, которое могло быть сделано на основании непосредственного и самого короткого знакомства с ними».
Сбор географических сведений благодаря миссиям русских дипломатов еще в большей степени усилился во второй половине XVII века. В 1654 году посол России в Китае Федор Байков по пути в Пекин прошел по Джунгарии, Иртышу и побывал на озере Зайсан. Он описал прииртышскую часть Казахстана и ее природу, растительность степей, гор и пустынь, назвал ряд притоков Иртыша. Он также отметил, что местное население в бассейне Иртыша в то время занималось хлебопашеством.
Путь Байкова позже повторили русские послы и купцы Иван Перфильев (1659), Сейткул Аблин (1668) и В. Даудов (1675). Из Астрахани в Хиву через Устюрт прошли послы Борис и Семен Пазухины (1670 – 1672 г. г.). Ряд важных сведений о Центральном Казахстане оставил Н. Г. Спафарий-Милеску, грек по национальности, русский посол в Китае. Последний описал путь из Тобольска на Сырдарью, через Центральный Казахстан.
Следует указать, что в «Статейных списках» послов и сведениях торговых миссий больше всего места отведено данным об экономике, политическом строе Казахстана, о торговле и торговых путях на его территории; гораздо меньше сведений о природе, об особенностях местных физико-географических условий. Тем не менее, собранные по крупицам данные географического характера все же дают возможность представить природу Казахстана того времени.
К концу XVII века Россия, ставшая на путь активизации своей восточной политики, уделяла все больше внимания изучению географии казахской степи. Экономический и политический интерес к Казахстану со стороны России настоятельно требовал более глубокого изучения его природных условий, этому способствовало и сближение русских и казахских народов в силу общности их исторических судеб.
В 90-е годы XVII века совершено несколько дипломатических поездок сибирских казаков из Тобольска в Туркестан. Среди них были А. Неприпасов (1691), В. Кобяков (1692), Ф. Скибин и М. Трошин (1695) и др. Они послужили укреплению связи и расширению дружественных отношений между Россией и Казахстаном. Путь их проходил через Центральный Казахстан и низовья реки Сарысу.
В 1696 году правительство России предписало тобольскому воеводе А. Нарышкину «учинить чертеж», т. е. составить географическую карту казахской земли. Выполнить чертеж воевода поручил тобольскому служащему С. У. Ремезову.
В предписании было указано: «Написать степи от Тобольска до Казачьи орды и до Бухареи Большой и до Хивы, и до Еика, и до Астрахани, куды ближе и сколь далеко днями в ход пути сухим и водяным, летом и зимою, и реки числом и величиною, и корм людям и скоту бесскуден бы, и переправы переходны б, и каменные горы проходны б, и урочища ведомы, и всему учинить наличный чертеж трех аршин длины поперег двух, и на чертеже подписать именно».
Так были составлены известные карты С. Ремезова: «Чертеж всех Сибирских городов и земель» и «Чертеж земли всей безводной и малопроходной каменной степи», на которых было изображено немало важных географических объектов казахской земли: озера Тенгиз (Балхаш), Алактугуль (Алаколь), Зайсан, Аральское море, реки: Или, Талас, Сырдарья, Чу, Аягуз, Каратал, Коксу, Тобол, Иргиз, Тургай, Эмба, Урал, Сарысу, Ишим, Иртыш.
Отмечен ряд горных массивов: Тянь-Шань, Тарбагатай, Мугоджары, Улутау и др. Наиболее правдиво отражены на карте те части территории Казахстана, которые примыкают к Западной Сибири и европейской части России. Наряду с достоинствами карты Ремезова, составленные на основе расспросных данных, содержат немало ошибок.
Например, в них указано, что из Балхаша вытекают Сырдарья и Амударья; Чу и Талас берут начало в Центральном Казахстане; истоки Каратала и Коксу — в Алтайских горах.
С. Ремезов старался показать на карте растительность берегов ряда рек. Например, указано, что на берегу Или растут яблоки и вишни, на берегу Сарысу — саксаул, в междуречье Тургая и Иргиза — дерево кзыл и др. Отмечено, что несколько севернее Туркестана «камень свинец плавят».
Труды по картографии С. Ремезова ознаменовали новый этап в истории географического изучения страны. В XVIII веке оно было продолжено И. Д. Бухгольцем, И. Лихаревым, А. Бековичем-Черкасским, И. Унковским и другими.
В Москве в Государственном историческом музее хранится под № 3283 малоизвестная до сих пор в географической литературе рукописная карта Сибири, относящаяся к началу XVIII века. На ней севернее и северо-восточнее Аральского моря указана «Земля казачьей орды».
Русские карты XVIII века, изображающие казахские степи, являлись составной частью физико-географического исследования страны. Как известно, XVIII век в русской истории ознаменовал новую эпоху. Реформы Петра I, направленные на укрепление России, развитие ее, экономики, науки и культуры, способствовали быстрому росту престижа страны в мировой политике.
Росли и развивались торгово-экономические связи со многими другими странами. В планах внешней политики России Казахстан, в силу своего выгодного стратегического положения, занимал особое место. Петр I его считал «ключом и вратой азиатским странам и землям» и, по свидетельству посла Тевкелова, говорил: «Киргиз-кайсацкая орда потребна под российской протекцией быть, чтобы только чрез их во всех азиатских странах комоникацею иметь и к российской стороне полезные и способные меры взять».
В силу сказанного, в эпоху Петра I было усилено естественно-географическое изучение казахского края. Снаряжались новые экспедиции с целью найти полезные ископаемые.
К тому же в начале века в России распространялись фантастические слухи о месторождениях «песошного золота» в Средней Азии и Казахстане. В 1714 году Петр I снаряжает две военные экспедиции с целью проникнуть в глубь Азии: Бековича-Черкасского — со стороны Каспийского моря и Бухгольца — из Сибири.
Экспедиция Александра Бековича-Черкасского дважды, в 1714 и 1717 годах, направлялась к каспийским берегам и через них сухим путем по маршруту Астрахань — Гурьев — низовье Эмбы — Устюрт — Хива.
В период работы первой экспедиции Бекович-Черкасский начал плодотворные исследования. Он вел съемки северного и северо-восточного берегов Каспийского моря, установив близкие к действительности его очертания, добыл первые сведения о нижней части долины Узбоя.
Съемочные работы в 1715 году были продолжены А. Кожиным. В 1719 году Ф. И. Соймонов и Ван-Верден занимались съёмкой южного и западного берегов моря. Все это позволило составить новую карту Каспийского моря, которую Петр I представил Французской академии, избравшей его своим почетным членом.
В 1717 году Бекович-Черкасский отправляется в Хиву. Ему поручается вести переговоры с хивинским ханом о построении крепости в устье Амударьи и одновременно изучить течение реки и плотины, выявить возможность обратить воды реки в старое русло. Но экспедиция не достигла поставленной цели, так как дипломаты были вероломно уничтожены хивинским ханом.
Экспедиция И. Д. Бухгольца исследовала реку Иртыш, озеро Зайсан и другие районы Восточного Казахстана. На Иртыше ею был основан ряд крепостей, в том числе Омск (1716). Однако шедшая в это время война между казахами и джунгарами не дала участникам экспедиции возможность продвинуться на юг. Многие из них были взяты в плен калмыками.
Один из исследователей, И. Ренат, швед по национальности, попавший в плен к русским во время полтавских боев и сосланный в Тобольск, вторично был пленен, теперь уже калмыками, у которых пробыл 17 лет (1716 – 1733 г. г.). За это время он имел возможность хорошо ознакомиться с Джунгарией.
По возвращении в свое отечество И. Ренат создал чрезвычайно интересную карту Джунгарии с прилежащими частями Казахстана и Средней Азии(19). На карте, в основном, верно изображены географические объекты. Очертания Балхаша внешне напоминают современный его вид. Указано на ряд неизвестных до этого русским рек: Чилик, Талгар и другие, изображены Заилийский и Кунгей Алатау, Чу-Илийские горы.
По оценке И. В. Мушкетова полтора века спустя, «карта эта, хотя и не опирается на астрономические пункты, но, тем не менее, представляет Джунгарию полнее, чем известная карта Д’Анвилля 1737 года, а в некоторых деталях, как, например, в очертаниях озер Балхаша, Иссык-Куля, превосходит даже карту Средней Азии Клапрота».
Неудача первых экспедиций не остановила русского царя. Вскоре по его указанию снаряжаются новые экспедиции. По следам Бухгольца отправляется Иван Лихарев (1719 — 1720) г. г.) который доходит по Иртышу до озера Зайсан и основывает крепость Усть-Каменогорскую.
Разведка района Амударьи и Каспийского моря поручается Артемию Волынскому, посланному в Персию, и Флорию Беневини, отправляющемуся в 1719 году в Бухару. В том же году с целью разведки возможности судоходства по Черному Иртышу и озеру Зайсан эти места посетил И. Калмыков. Он сообщает некоторые сведения о берегах озера, о скорости течения реки.
В 1722 — 1724 годы юго-восточную часть Казахстана исследовал Иван Унковский, русский посол, направленный в Джунгарию с дипломатической миссией. Он имел задание урегулировать взаимоотношения России и Джунгарии; наряду с этим определить, «где удобно крепостям быть, а особенно в тех местах, где может, найдена быть руда и коммуникация с Сибирью, особливо же водяным путем, и учиня тому чертеж и прочее».
Унковский совершил путешествие по маршруту: Тобольск — Омск — Семипалатинск — долина Чар — перевал Хабар-асу (Тарбагатай)- Джунгарские ворота — Хоргос — Каркара — восточная оконечность Иссык-Куля.
Экспедиция Ивана Унковского к своему отчету приложила карту, на которой отражена юго-восточная часть территории Казахстана между 58° и 36° с. ш. На карте показано течение Иртыша и местонахождение русских крепостей, построенных по реке. Несколько юго-восточнее Семипалатинска изображен Халбинский хребет, южнее протягивается в широтном направлении Тарбагатай, еще южнее — Джунгарский Алатау.
Из озер показаны, Зайсан, Алакуль, Иссык-Куль, Балхаш. Последнее изображено в виде трех отдельных озер: река Или впадает в западное озеро, река Лепсы и Каратал — в среднее, а река Аягуз — в восточное.
Карта Унковского дает довольно реальное изображение пограничных районов восточного и юго-восточного Казахстана. Во второй четверти XVIII века, благодаря развитию просвещения и науки в России, изучение территории Казахстана достигло значительных успехов. Открытие Академии наук России (1725), подготовка кадров геодезистов, географов, востоковедов создали благоприятные условия для организации научных экспедиций. Еще более способствовал этому важнейший исторический акт — принятие казахами Младшего жуза российского подданства (1731).
В этом же году была организована экспедиция для исследования природных условий на русско-казахской границе и последующего строительства новых городов. Экспедиция называлась Оренбургской. Руководил ею И. К. Кирилов (1689 – 1737 г. г.) — известный российский государственный деятель, внесший значительный вклад в развитие географической науки. Он возглавлял картографические работы в стране.
Известна его работа по географо-статистическому описанию России, созданная в 1727 году, но опубликованная лишь в 1831 году, под названием «Цветущее состояние Всероссийского государства». Под его же руководством было составлено около тридцати карт для атласа России, увидевшего свет в 1734 году. На этих картах была обозначена и казахская степь.
И. К. Кирилов был всесторонне подготовлен для участия в подобной экспедиции. В письме фавориту императрицы Анны Иоанновны Э. Бирону он писал, что «шестнадцать лет вынашивал идею и план организации этой экспедиции».
Однако ранняя смерть И. К. Кирилова не позволила ему до конца выполнить задуманное им. По его плану в 1735 году на реке Ори начато строительство города Оренбурга, но позже он был перенесен на другое место и основан как город лишь в 1743 году. С тех пор Оренбург стал административным центром всего Степного края и сыграл выдающуюся роль в сближении казахов с русским народом.
Под руководством Кирилова была составлена карта Оренбургского края, в который входили земли Младшего и Среднего жузов (1737). Начиная с этого времени, казахская земля обозначалась на всех русских картах.
После смерти Кирилова начальником Оренбургской экспедиции стал выдающийся русский ученый и государственный деятель В. Н. Татищев (1686 – 1750 г. г.). В казахской степи он вел преимущественно историко-этнографические исследования. В широко известных работах ученого «История Российская» (1739 – 1750 г. г.), «Введение к историческому и географическому описанию Великороссийской империи» (1744 – 1745 г. г.), «Российский исторический, географический и политический лексикон» (1745) и других уделено значительное место вопросам истории и этнографии казахов, лингвинистической классификации народов России, в которой казахи отнесены к «скифской» группе.
Книги Татищева содержали и немало географических материалов. В своих работах он объяснил некоторые географические названия и термины, дал общее описание посещенных им районов. В 1734 и 1737 годах Татищев составил в двух вариантах анкету географо-этнографических обследований под названием «Предложение о сочинении истории и географии российской». Из вопросов анкеты видно, что автора интересуют названия и самоназвания народов, населявших Россию, их происхождение, нравы, обычаи, верования, язык, фольклор и др.
Ученый задумал посвятить казахам один большой раздел своего труда «Общее географическое описание всей Сибири», который, к сожалению, остался незаконченным. В конце тридцатых и начале сороковых годов XVIII века с дипломатической миссией Среднюю Азию и Казахстан посещает экспедиция Карла Миллера. Первый раз он был в Ташкенте, а второй — в Джунгарском ханстве. Но, к сожалению, отчеты его экспедиции не сохранились.
Только из других источников видно, что Миллер составил маршрутную карту своей поездки от Орска до Джунгарии и обратно. «Документ этот был бы всегда любопытен как первое достоверное известие о странах, лежащих к востоку от Арала; но сверх того, он и доселе еще остается единственным показанием этого рода, ибо путь, пройденный Миллером к юго-востоку от реки Сарысу, не был посещен после него ни одним образованным путешественником»(24), — писал Я. В. Ханыков, опубликовавший материалы К. Миллера.
Карта Миллера охватывает пространство между 66° и 97° в. д. и 44° и 52° с, ш. Пунктиром показан его путь от Орска до Джунгарии. Довольно подробно нанесена гидрографическая сеть территории. Из рек помечены Большой Тургай, Сарысу (на карте — Сара), Чу (Цуй), Талас и др.; из озер — Челкар-Тенгиз (Аксакал). На месте хребта Каратау показаны горы Кумышлы и Бакарлы. Другие объекты, которые путешественник не посетил, на карте помечены не были.
Существенный вклад в изучение географии казахских земель внесла экспедиция Д. В. Гладышева и И. Муравина, состоявшаяся в 1740 — 1741 годах в связи с просьбой хана Младшего жуза Абулхаира, принявшего русское подданство, построить в устье Сырдарьи ранее обещанный царским правительством русский город. Русское правительство решило удовлетворить эту просьбу и для исследования устья Сырдарьи снарядило данную экспедицию, в которую кроме руководителей — Гладышева и Муравина — вошли инженер Назимов, переводчик Арасланов и несколько казахов.
Д. В. Гладышев, участник Оренбургской экспедиции (1734 – 1737 г. г.), затем служил в Оренбурге и хорошо знал язык и быт казахов, природные особенности местных земель. Именно он сопровождал казахскую делегацию, направляющуюся в Петербург для принятия присяги на верность России. Другие участники экспедиции — Муравин и Арасланов — в те годы также служили в Оренбурге.
Экспедиция в период с сентября 1740 года по апрель 1741 года прошла путь от Оренбурга до Хивы и обратно. В итоге ею были собраны важные историко-географические материалы о казахской степи и ее населении, изложенные в «Показаниях Д. В. Гладышева и И. Муравина», журнале трактов, на карте пройденного ими пути и в других документах.
Материалы экспедиции в рукописи в свое время были изучены и использованы П. И. Рычковым, но опубликованы лишь в 1850 — 1851 годах Я. В. Ханыковым. В «Показаниях» экспедиции описан путь от Орской крепости через устье Сырдарьи до города Ханки и обратно. В журнале трактов показаны места, через которые шли исследователи (82 пункта).
На пути из Орска к устью Сыр-Дарьи авторы различают следующие формы рельефа: горы, горки, горки песчаные, бугорки, малые песчаные бугорки, сырты великие, малые сыртики, сырты песчаные, низкие места, ровные места. Перечисляются также разновидности почв, как каменистые, песчаные с дресвой, песчаные с илом и «черные земли в низких местах». Из растительности названы осина, береза, карагач, саксаулг, жимолость, таволга, тал, джузгун, джусан и камыш.
Особый географический интерес представляет ландшафтная карта, составленная И. Муравиным. Долгое время суждения об этой карте основывались лишь на схематической копии, опубликованной Ханыковым.
И лишь в 1957 году была обнаружена копия подлинной карты Муравина размером 49 x 137,5 сантиметра под названием: «Новая ландкарта тракту от Оренбурга чрез — Киргизское Каракалпацкое Аральское владении до города Хивы и часть Аральского моря и впадающих в него рек, часть Сыр-Дарьи, Куван-Дарьи, Улу-Дарьи». Ее нашли и описали В. Н. Федчина и Р. Л. Югай(26). На карте изображены, кроме Аральского моря, реки Орь, Иргиз, Сырдарья, Кувандарья, торы Мугоджары (Магодзар), песчаные пустыни — Барсуки и Приаральские Каракумы.
Ученые отмечают большую точность измерений Муравина, нанесшего на карту восточные берега Аральского моря и территорию северных Кзылкумов на основе инструментальных съемок. Это подтверждает сравнительная карта Я. Ханыкова (1850), на которой восточные границы Аральского моря указаны по Муравину. А. И. Бутаков, производивший съемку в 1849 году, также указал на точность карты Муравина.
«Ценность карты Муравина не исчерпывается ее точностью. Она является одной из наиболее старинных русских карт; на ней показаны города, позднее разрушенные, а также русла рек, которые переместились или высохли.
Поэтому ее можно рассматривать и как важный документ исторической географии»,- писала В. Н. Федчина. В середине XVIII века наука в России продолжала бурно развиваться. Это было неразрывно связано с именем великого русского ученого М. В. Ломоносова (1711 – 1765 г. г.), который с большим вниманием и интересом относился к нерусским народам и призывал широко изучать их историю, географию и культуру.
По инициативе М. В. Ломоносова Российская Академия наук принимала меры к выявлению и воспитанию местных научных кадров. В 1759 году было принято специальное решение о том, что «Академия наук, стараясь всеми силами иметь подробные сведения о всех Российского государства странах желала бы иметь во всех отдаленных империи местах таких людей, кои бы по склонности своей и любви к наукам сообщали ей все, что внимания их в Академии достойно и тем бы споспешествовали (содействовали.- Л. Б.) ее стараниям».
Одним из таких ученых был П. И. Рычков (1712 – 1777 г. г), служивший в Оренбургской экспедиции со времени ее организации и впоследствии избранный за свои труды членом-корреспондентом Российской Академии наук. Он собрал громадный материал по истории и географии Казахстана и Средней Азии, лично знал многих путешественников, купцов, побывавших в малодоступных районах края, и благодаря их помощи систематически пополнял свои фонды.
Одной из первых научных работ Рычкова явилось «Описание города Оренбурга» (1744). В нем дана история основания города, сведения, о его населении, природных условиях.
Являясь первой историко-географической работой подобного рода, «Описание» послужило хорошей основой для дальнейших исследований по этой теме. Другая работа Рычкова — «Топография Оренбургская» (ч. 1-2, 1762) является более капитальным исследованием. В нем автор, систематизировав накопленные знания, использовал имеющиеся карты Средней Азии и казахской степи и выступил инициатором создания новой генеральной карты.
В первой части «Топографии Оренбургской» давалась характеристика западных, северных и частично — центральных районов Казахстана. Орографический очерк Казахстана составлялся Рычковым на основе расспросных данных, из-за чего было допущено немало противоречий. Например, Рычков разделял Уральский хребет на три ветви: Общий сырт, Мугоджары и Алгынский сырт.
Последний, согласно данным автора, отчленяясь на юго-востоке от Уральских гор, прослеживался в виде гор Центрального Казахстана, а затем продолжался далее в виде Памира, Тянь-Шаня и Алтая. Как видим, в данном случае автор упрощенно представлял себе горные страны Средней Азии и Казахстана. Но наряду с этим нельзя не угадать в этом описании и первую попытку связать в одно целое все горные хребты отмеченных районов.
П. И. Рычков указал также на некоторые месторождения полезных ископаемых. Так, он сообщал о выходах нефти в верховьях реки Сагиз и об огромных запасах соли в озере Индер.
П. И. Рычков дал характеристику климата Западного и Северного Казахстана, подчеркивая его резкую континентальность. Подробно описана гидрографическая сеть Арало-Каспийского района и частично — Центрального Казахстана.
Заслуживают внимания материалы автора по зоогеографии: он определил 36 видов млекопитающих, 14 видов птиц, 14 — рыб и 2 — насекомых. «Топография Оренбургская» как сводная работа, содержащая все известные русской науке в середине XVIII века географические и исторические сведения по данной теме, представляла собой значительное явление в географической науке.
Далекий Оренбургский край, в который были включены и казахские земли, до появления этой работы был мало кому известен в России. Не случайно работа эта была представлена на рассмотрение Академии паук, которая с участием М. В. Ломоносова рекомендовала ее к изданию.
Третья работа П. И. Рычкова — «История Оренбургская» (1759) содержит в основном исторические и этнографические сведения о казахском народе. Крупным событием была вторая Академическая экспедиция, организованная в 1768 году. В официальных документах XVIII века она именовалась «физическими экспедициями Академии наук».
Инициатором организации таких экспедиций был М. В. Ломоносов, который настаивал на посылке в разные места России «астрономо-географических» экспедиций и разработал очень широкую программу их исследований. Планы эти при жизни великого ученого не осуществились. Но его идеи нашли отражение в организации второй Академической экспедиции.
Всего, было, организовано пять «отрядов», как их тогда именовали, объединенных общей целью. Три экспедиции под руководством П. С. Палласа, И. И. Лепехина, И. П. Фалька были отправлены в Оренбургскую губернию, две, руководимые С. Г. Гмелиным и И. А. Гильденштедтом,- в Астраханскую. Все руководители имели научных помощников. В их числе были В. Ф. Зуев, Н. П. Соколов, Н. П. Рычков (в экспедиции Палласа), И. Я. Озерецковский (в экспедиции Лепехина), И. Г. Георги, X. Барданес (в экспедиции Фалька) и другие видные ученые.
Исторические заслуги славной семьи ученых Академии наук России в исследовании природных условий Казахстана заключались именно в том, что они своими трудами заложили первую прочную основу для дальнейших естественноисторических исследований.
Если до этого, благодаря странствованиям людей, не имевших специальной научной подготовки, русская наука сумела собрать огромный материал о географии Казахстана, но естественноисторическое изучение края весьма мало подвинулось вперед, то участники второй Академической экспедиции — крупные ученые-натуралисты — собрали не только громадный материал, но и поставили на повестку дня многие вопросы физической географии Казахстана, стараясь увязать особенности природы края, с историей его происхождения.
Члены экспедиции осмотрели в основном западную, северную и северо-восточную части казахстанской территории. П. С. Паллас из Оренбурга направился в Сибирь, вдоль русской пограничной линии, и посетил наиболее тесно связанные с казахами города: Троицк, Петропавловск, Омск, Семипалатинск. Несколько раньше он побывал в Гурьеве и Уральске.
Маршрут от Оренбурга до Семипалатинска через Петропавловск и Омск прошел и И. П. Фальк; от Оренбурга через Тобольск до Томска прошел И. Г. Георги, X. Барданес, спутник Фалька, в 1771 году был в Зайсане. Гмелин изучал побережья Каспия. Н. П. Рычков дошел до Тургайской степи.
Ведя комплексные исследования на посещенных территориях, и изучая, одновременно, литературные источники, русские ученые в своих работах приводили ряд данных и о прилегающих странах.
Среди участников второй Академической экспедиции выдающаяся роль принадлежит академику П. С. Палласу. Для физической географии Казахстана были особенно важны наблюдения и выводы, которые Паллас сделал в своей знаменитой книге «Путешествия по разным провинциям Российской империи», части 1-3 в пяти томах (1773 – 1788 г. г.).
При исследовании физико-географических условий местности Паллас особо важное внимание уделял связям между компонентами природы, что приводило его ко многим физико-географическим выводам. Он описал сотни видов животных, высказал ряд мыслей о их связях со средой. Подчеркивал влияние климата на формирование других явлений природы.
Во время путешествий Паллас большое внимание обращал на особенности ландшафта, расположенного на границе черноземной полосы с солончаковой. Он связывал их с характером растительности. В этом отношении очень ценны его наблюдения о смене растительности при переходе от черноземных степей к солончакам и полупустыням. Ученый отмечает резкие отличия растительности на спуске с возвышенности Общего Сырта.
Если Сырт относится к черноземной степи с обычной флорой, то при спуске чернозем заменяется сухой желтоватой глиной. Почва здесь иная, приобретает она солонцеватый характер.
Позднее, при описании обратного пути экспедиции, Паллас дал характеристику ландшафта, почвы и растительности района, лежащего между Уральском и Астраханью. Данная местность, как отмечает исследователь, несмотря на резкую засушливость, отличается тем, что почва уже на небольшой глубине сохраняет влажность. Это дает возможность развиваться здесь, сравнительно богатой растительности.
Многие особенности природы Прикаспийской низменности Паллас объяснял недавним морским происхождением поверхности обширных равнин, окружающих Каспийское море. Он считает, что уровень Каспия лежит ниже уровня Мирового океана, что прежде Каспий доходил до Общего Сырта и Ергеней. Установив родство рыб и моллюсков Каспия и Черного моря, ученый создал гипотезу о связи Черного моря с Каспийским через узкий пролив по Манычу.
Затем в результате землетрясения (тектонического) или какой-либо другой причины, между Черным и Средиземным морями образовался Босфорский пролив, и уровень Черного моря снизился. Маныч высох, и Каспий отделился, резко сократив свои объемы.
Историю обособления Аральского моря Паллас объясняет таким же путем. Обилие солонцов, солончаков и соленых озер, равнинность, обилие песков в Казахстане Паллас считал результатом постепенного усыхания Каспийского моря.
Гипотеза Палласа для своего времени была слишком смелой. Это отмечали многие ученые, его современники и последователи. «Гипотеза эта,- писал М. Н. Богданов,- была слишком смела, чтобы быть понятой и оцененной в то время». Г. И. Танфильев указывал, что Паллас был первым из ученых, давших объяснение этой сложнейшей проблеме, и хотя его гипотеза «требует поправок, но, в общем, она довольно близка к современным взглядам».
Мысли о прорыве вод из Черного в Средиземное море высказывались и прежде, об этом впервые упомянул в XVIII веке французский ботаник Жозеф Турнефор (Паллас дает ссылку на него), а о связи Каспия и Черного моря писал Г. Бюффон. Но, как правильно отмечал почти через 150 лет Г. И. Танфильев, «от этих слегка намеченных гипотез до строго обоснованных и объединенных в стройное учение взглядов Палласа было еще очень далеко».
Паллас, в силу крайне незначительного развития геологических знаний того времени, конечно, не смог правильно объяснить причины, обусловившие облик Прикаспийской низменности. Конечно же, ее своеобразие вызвано, прежде всего, засушливым климатом, который придает местности пустынный характер.
Геологические исследования советского периода доказали, что «Каспийское море отделилось от Черного еще в конце третичного времени, а Прикаспийская низменность (Эмбинское плато и северное Приаралье оставались сушей) трижды покрывалась водами Каспия в эпоху четвертичного оледенения (Бакинская, Хазарская и Хвалынская трансгрессия). В этих трансгрессиях происходили периодические соединения через Маныч Каспийского и Черного морей».
Паллас впервые отмечал существование в Индерских горах соляного карста, возникновение которого он объяснял выщелачиванием соленосных отложений, слагающих горы.
Для истории физико-географических исследований Казахстана, имеют важное значение открытия и других участников второй Академической экспедиции. И. П. Фальк, шведский ученый-натуралист, приглашенный в Россию Академией наук и путешествовавший по северным и восточным районам республики, также высказал ряд ценных соображений по физической географии Казахстана.
Он поддерживал мнение Палласа в отношении причин, обусловивших облик Прикаспийской низменности. Им был написан краткий географический очерк Ишимской степи, где опубликованы сведения о характере ее рельефа, геологическом строении берегов Ишима у Петропавловска, отмечено плодородие почв, описана растительность. Фальк дал также гидрографическую характеристику Ишима.
Фальк побывал в горных районах Джунгарского Алатау и Северного Тянь-Шаня. Об этом свидетельствуют «Известия о Киргизской и Зюнгорской степи», опубликованные в 1825 году после смерти ученого его спутником X. Барданесом(37). Здесь Фальк высказал суждения о преобладании высоких хребтов и межгорных плато в Джунгарском Алатау и Тянь-Шане, о песчаных площадях у озера Балхаш, о каменной соли на реках Кегень и Каркары, о землетрясениях, разрушивших долину реки Аксу и др.
Многое было подтверждено позднейшими исследованиями. Однако предположение о вулканических шлаках и вообще о следах вулканической деятельности на Музарте, горах Холаке оказалось ошибочным.
То же можно говорить о предположениях Сиверса относительно вулканов в Эргеньтау и Сауре на восточной оконечности Тарбагатая. Все эти ошибочные суждения в свое время побудили Гумбольдта к созданию совершенно неверной гипотезы о вулканических происхождениях гор Средней Азии и Казахстана.
Руководитель другой экспедиции И. И. Лепехин исследовал те же районы Западного Казахстана, что и П. С. Паллас. Он описал свое путешествие по маршруту дельта
Волги — Гурьев — Уральск — Оренбург.
Довольно подробно охарактеризован им растительный и животный мир прикаспийского побережья. Заслуживает внимания разделяемое современной наукой мнение Лепехина о происхождении пресных и соленых грунтовых вод Прикаспийской низменности. Он считал, что пресные грунтовые воды, которые встречаются в южной части низменности, обязаны своим существованием рекам Большой и Малый Узень.
Соленые воды образуются из пресных, при просачивании последних через засоленные участки грунта. Те же засоленные грунтовые воды, которые проходят через песчаные и иловатые места, могут вновь опресниться.
Лепехин высказал ряд ценных советов по развитию местных промыслов, в частности промысла осетровых рыб на Урале. В трудах И. Г. Георги и Н. П. Рычкова преобладали этнографические сведения о казахах.
Н. П. Рычков, сын известного оренбургского ученого-естествоиспытателя П. И. Рычкова, участник экспедиции Палласа, в 1771 году совершил путешествие по маршруту Орск — горы Улутау — крепость Усть-Уйская. Основное внимание он уделил этнографическим и археологическим материалам. Но в его «Дневных записках» сообщаются и некоторые географические сведения: о выходах высококачественного мрамора в долине одного из протоков Ори, о месторождении гипса в Улутау, о характере древесной растительности поймы реки Тургая и др.
Он описал пресные и соленые озера и другие источники, встреченные им во время путешествия, отметил плодородие почв в долинах рек. Среди других участников Академической экспедиции, совершивших путешествия по Казахстану, следует назвать X. Барданеса и Н. Соколова. Барданес, грек из Молдавии, хирург по специальности, сопровождал И. П. Фалька и по его поручению совершил в 1771 году две самостоятельные поездки по казахской степи.
Он прошел по маршруту Троицк — Петропавловск — Омск — Семипалатинск — Тарбагатай. Н. Соколов посетил окрестности Усть-Каменогорска и сообщил краткие сведения о рельефе, геологии и растительности района.
Территорию Казахстана посетили руководители и других отрядов второй Академической экспедиции. Течение Иртыша от Усть-Каменогорска до Тобольска обследовал И. И. Исленьев, составивший карту бассейна Иртыша. Метеорологические исследования в городах Орске и Гурьеве проводила экспедиция X. Л. Эйлера, составившая рукописную карту течения Урала. Руководитель Астраханской экспедиции С. Г. Гмелин посетил залив Тюп-Караган на Мангышлаке.
Таким образом, участники второй Академической экспедиции собрали огромный материал по физической географии посещенных ими районов. Это позволило составить верные представления об устройстве поверхности, о гидрографии, животном и растительном мире Западного, Северного, отчасти Центрального и Восточного Казахстана.
В это время участились поездки русских людей в Казахстан с военно-разведывательными и торговыми целями. Царское правительство стало восстанавливать и расширять торговые связи с Восточным Туркестаном. Оно решило также расселить на южном Алтае около двадцати тысяч русских крестьян-старообрядцев и построить там несколько новых укреплений. Все это требовало предварительного сбора географических сведений.
Одну из таких поездок предпринял в 1771 году подпоручик Г. Н. Волошанин из Усть-Каменогорска через «степь кочующих киргизских кайсаков» до озера Балхаш и затем на восток, вверх по реке Или. Он составил описание путей и карту своего маршрута, утраченные, впоследствии. По южному Алтаю путешествовали поручик Незнаев (1771) и майоры Зеленов и Богданов (1784).
Немало и других русских экспедиций направлялись в Казахстан для изучения его природных богатств. Так, в 80-х годах XVIII века здесь путешествовали инженеры Чулков, Литвинов, Байдам, Телятников, Стрижков, Снегиров и др.
Из всех этих путешествий наибольший интерес представляли странствования унтер-офицера Ф. С. Ефремова. В 1774 году он был захвачен в плен казахами и отвезен к бухарскому хану. Тот впоследствии направил его в качестве своего посланника в Хиву, Персию и другие страны. Ефремов вскоре сбежал из Бухары и через Коканд, Кашгар, Яркенд и Тибет пробрался в Индию и оттуда в 1784 году вернулся в Россию через Англию.
В 1786 году он опубликовал подробное описание своего пути. В нем содержатся сведения о природе Бухары, Хивы и Кзылкумов с описанием климата, рек и песков этих районов.
Очень ценные сведения о природе Казахстана сообщили в последней четверти XVIII века русские послы. Одним из них был Мендиар Бекчурин (1740 – 1821 г. г.), ездивший в Бухару в 1780 — 1781 годах. Начав службу в 1750 году в Оренбурге переводчиком, М. Бекчурин затем выполнял различные дипломатические поручения правительства. В Бухару Бекчурин ездил по маршруту Оренбург — реки Иргиз и Сырдарья — Кзылкумы — русло Кувандарья — Джанадарья — Бухара. В своем отчете М. Бекчурин дал полное описание этого пути, привел также много географических сведений.
В частности, автором охарактеризованы песчаные массивы Кзылкумов, подразделенные на ряд форм («пещанный бугор» и др.), приводится ряд ценных сведений о реках Кувандарья и Джанадарья (ныне пересохших). Заслуживает внимания рассказ Бекчурина о диких лошадях тарпанах и о диких козах.
Значительным трудом, созданным в этот период, является также топографическое описание Семипалатинска, озаглавленное «Письмо одного гражданина к верному своему другу» (1787) капитана И. Г. Андреева. В этой работе изложена история завоевания Сибири и возникновения русских крепостей на Иртыше. Автор подробно рассматривает историю Семипалатинска и местные природные условия.
В 1793 году в Хиве побывали Бланкеннагель и Холмогоров. Они проехали из Оренбурга в Хиву через восточные приаральские степи, а возвратились в Россию в следующем году через Мангышлак.
В 1794 году русское посольство, в которое вошли А. С, Безносиков и Т. С. Бурнашев, направилось в Ташкент по маршруту Омск — Троицк — река Тургай — Приаралье — Бухара. Только в 1796 году русское посольство достигло поставленной цели.
Путевые записки этих путешественников в какой-то мере дополнили ранее имеющиеся сведения о посещенных ими местах. С географической точки зрения заслуживают внимания карты Бурнашева и Безносикова, найденные и описанные Р. Л. Югаем.
Ценные мысли содержатся в путевых заметках Бланкеннагеля, изданных уже в XIX веке. Он указал на прежнее русло, якобы соединявшее Аральское море с Каспием (должно быть, Узбой). Важны также наблюдения автора о климате, почве и реках посещенных им районов.
Дальнейшее накопление и систематизация материалов исследований новых объектов продолжали оставаться актуальными задачами русской географической науки и в начале XIX века. Это была эпоха широких рекогносцировок, создавших основу современных географических представлений о Казахстане. Несмотря на значительные успехи русской географической науки в исследовании страны до начала XIX века, фактически еще не были проведены полные топографические исследования, не было точных крупномасштабных карт казахской степи.
Исследователи этого периода, наряду со сбором физико-географических материалов, в основном занимались систематической геодезической съемкой местностей и поиском полезных ископаемых на казахской земле. Такого рода работы проделали в самом начале века горные инженеры Т. С. Бурнашев и М. Поспелов, прошедшие в 1800 году от Семипалатинска через пустыню Бетпак-Дала и горы Каратау в Ташкент. Они проводили рекогносцировку в указанных районах Казахстана и сообщили краткие сведения о месторождениях полезных ископаемых.
Описывая ландшафты внутренних областей Казахстана, Поспелов и Бурнашев отмечают, что пустынные ландшафты равнин Центрального Казахстана резко отличаются от окружающих их горных ландшафтов. Ими определено местоположение пустыни Бетпак-Дала, которая находится между южной оконечностью гор Центрального Казахстана и рекой Чу, и протянулась с севера на юг на 180 верст.
Вся поверхность пустыни покрыта терновником и отчасти полынной травой. Южнее Бетпак-Далы, за рекой Чу, лежит песчаная степь (Муюнкумы), которая имеет протяжение с севера на юг 86 верст. Далее путешественники кратко характеризуют возвышенности Центрального Казахстана, которые, главным образом, сложены гранитами и порфирами, а иногда сланцами и известняками. Перечислены и другие горные породы и минералы, слагающие казахский мелкосопочник.
Авторами также описаны горы Каратау и хребты Западного Тянь-Шаня. Содержат описание природных условий и маршрутные карты поездки «Путевые записки» Я. Гавердовского, посетившего в 1803 году низовья Сырдарьи. Наиболее ценной является попытка автора дать геоморфологическое районирование части территории Казахстана. Им выделены следующие области:
1) юго-западная «покатость» Урала — Подуральское плато,
2) низменная степь — Ишимская низменность,
3) нагорная степь — Казахская складчатая страна и
4) песчаная степь — песчаные массивы Арало-Каспийского бассейна.
Много интересных сведений о казахах и их земле сообщил торговец Муртаза Файзуллин, прошедший от Ташкента до Петропавловска. Описание его маршрута, впоследствии сделанное Я. В Ханыковым, содержит важные сведения о районах казахской земли, граничащих с узбекскими владениями. В начале XIX века в Казахстане работал целый ряд геологоразведочных экспедиций, которые, наряду с характеристикой геологии, дали краткое описание устройства поверхности, гидрографии и растительности посещенных ими районов.
Среди них выделяются работы партии Феофилатьева, Чекасова и Генса, обследовавшей месторождения свинца в верховьях реки Каратургай (1814), и партии Германа, проводившей разведочные работы в горах Улутау (1815). В 1816 году территорию, заключенную между Иртышом на востоке, Улутау на западе, Петропавловском на севере и верховьями Сарысу на юге, исследовала большая геологоразведочная партия, возглавляемая известным минералогом П. И. Шангиным.
Ценные сведения о географии Казахстана добыла в 20-е годы XIX века экспедиция русского посла А. Негри, снаряженная для изучения возможности расширения торговых связей с Бухарским ханством. В составе экспедиции работали полковник генерального штаба Е. К. Мейендорф, ученый-натуралист Э. А. Эверсман.
Путь экспедиции проходил из Оренбурга в Бухару через Приаральские Каракумы, Сырдарью и Кзылкумы. Участники ее, кроме описания пути, представили карту в масштабе 50 верст в дюймах. На карте, обнародованной Е. К. Мейендорфом в 1826 году, было указано древнее русло реки Джанадарьи и рельеф междуречья.
Много интересных сведений по географии страны дал Э. А. Эверсман. Его исследования в Казахстане продолжались и в последующие годы. В 1825 — 1826 годах он работал в составе экспедиции Ф. Берга на Устюрте, а в 1827 и 1829 годах — с Г. С. Карелиным в Букеевской орде.
Итогом всей работы ученого в Оренбургском крае являются его «Путешествия из Оренбурга в Бухару», изданные в 1823 году в Берлине на немецком языке, и трехтомная «Естественная история Оренбургского края» (Спб. 1840 – 1866 г. г.), в первой части которой дана обобщенная характеристика природных условий Западного Казахстана.
Труды Эверсмана, особенно последняя его работа, носили характер «страноведческого комплексного исследования». В предисловии к последней работе автор указывает, что им описаны «подробно и систематически все произведения природы, животных, растений и ископаемых: все, что удалось мне собрать и видеть».
В своих исследованиях Э. А. Эверсман высказал ряд мыслей о геологии Арало-Каспийской низменности и ее ботанико-зоологических особенностях. В частности, геологические образования, слагающие Арало-Каспийский бассейн, ученый делит на две основные группы: новейшие формации (песчаники, мергели, известняки, пески и глины), заполняющие низменные пустынные районы бассейна, и более древние, переходные формации (зеленокаменные породы, порфиры, змеевики), образующие Мугоджары и другие горные массивы этого пространства.
Э. А. Эверсман подробно изучил побережье Аральского моря. Он описал его берега, дал их физико-географическую характеристику. Сравнивая данные о побережье моря, о реках и озерах в низовьях Сырдарьи, исследователь высказал предположение об усыхании Аральского моря. Позднее данное предположение возведено в теорию о прогрессирующем усыхании Средней Азии (П. А. Кропоткин, Э. Хентингтон, И. В. Мушкетов).
Эта теория, как известно, затем была опровергнута Л. С. Бергом. Касаясь истории формирования приаральских песков, Эверсман впервые указал, что «они образовались из выветрившейся под ними известковой породы». Он придал большое значение влиянию материнских пород на образование почв, которые в свою очередь определяют формирование растительного покрова степной и полупустынной зоны.
Эверсман видел следы отступления и Каспийского моря. Чинки — уступы на периферии Устюрта он считал абразионными образованиями и справедливо объединил останцы, сложенные коренными породами, разбросанными близ чинков, с Устюртом в единое целое. Ученый дал первое научное описание Устюрта. Пласты, слагающие Устюрт, по Эверсману, имеют горизонтальное простирание и образованы тремя группами осадочных пород — мергелей.
Исследования Эверсмана опровергли ложное мнение о существовании на Устюрте мифических «туманных гор». Эверсман также впервые осуществил систематическое описание растений и животных исследуемых им районов, собрал большие зоологические коллекции. Его работы в этой области положили начало флористическому, фаунистическому и экологическому исследованию края.
Эверсман понимал, что отдельные элементы природы необходимо рассматривать во взаимосвязи. Поэтому он после краткой характеристики особенностей природы и климата края переходит к порайонному его описанию. В основу такого деления ученый берет почвенно-растительные различия территории. На этой основе им были выделены такие ландшафтные полосы, как леса южно-уральские и леса на равнине, юг лесостепья и степная зона, степи голые прикаспийские и приаральские. Эверсман впервые провел четкую ландшафтную грань между степями и полупустынями.
«Диагностические признаки, положенные в основу разграничения этих зон, сохраняют значение до настоящего времени»,- справедливо отмечал Ф. Н. Мильков. Э. А. Эверсман одним из первых восстал против «водной», «болотной» теории возникновения чернозема, господствовавшей в науке в то время, и поддержал мнение о над земно-растительном его образовании.
Ученый писал, что «степи в течение веков, а может быть, тысячелетий, от ежегодно умирающей и возобновляющейся растительности покрылись слоем тука или чернозема. Таким образом, почва сделалась способною питать и другие растения, травы начали расти роскошные, и через это самое образование чернозема ускорилось».
Немало новых географических данных дала экспедиция Ф. Ф. Берга с участием Э. А. Эверсмана, исследовавшая Каспийское море с его восточным побережьем. Экспедиция, в состав которой входили также В. Д. Вольховский, Б. Лемм, П. Ф. Анжу, прошла от Каспия через Устюрт к Аральскому морю. Изучалось геологическое строение, орография, гидрография района, определялись границы и протяженность ряда географических объектов.
На картах, составленных в результате исследований, было указано точное расстояние от Каспийского моря до Аральского, даны точные очертания западного побережья Арала, обозначены северные, западные и восточные чинки плато Устюрт. Параметрическим нивелированием было установлено, что уровень Аральского моря выше Каспийского на 35,86 метра.
В 1830 году путешествие по маршруту Семипалатинск — Центральный Казахстан — Бетпак-Дала — Муюнкум — Чимкент совершил хорунжий Н. И. Потанин — отец знаменитого впоследствии ученого-путешественника Г. Н. Потанина. В своих записках Н. И. Потанин указывает, что на пути его встречалось 45 горных массивов и 20 рек. Автор дает им очень краткие орографические и гидрографические характеристики.
Наблюдение Потанина о том, что река Чу вытекает не из Иссык-Куля, а берет свое начало в горах Киргизского Алатау, было открытием, не получившим однако известности при жизни путешественника.
Таким образом, уже к 30-м годам XIX века был накоплен огромный материал о природных условиях Казахстана, который нуждался в определенном обобщении и критическом осмыслении на уровне науки того времени. Эту работу попытался выполнить А. И. Левшин, один из основателей Русского географического общества. А. И. Левшин (1799 – 1879 г. г.) в 1818 году после окончания Харьковского университета навсегда связал свою судьбу с казахским народом.
Сначала, работая в Министерстве иностранных дел, он изучал материалы о казахах, и с 1820 года был переведен на службу в Казахстан. Работая в Оренбурге и Уральске, он часто бывал в казахских аулах, исследовал историю и этнографию казахов, досконально изучил Оренбургский архив о них.
Первые научные заметки Левшина о казахах «Путевые записки» и «Свидание с ханом меньшей Киргиз-Кайсацкой орды» были напечатаны в 1820 году в «Вестнике Европы». Затем автор опубликовал большое количество работ исследовательского характера. В очерке «Историческое и статистическое обозрение уральских казахов» (1823) Левшин впервые использовал термин «казах» и дал ему повое толкование.
В 1827 году он выступил в печати с очень важной статьей «Об имени киргиз-казахского народа и отличии его от подлинных или диких киргизов», в которой он принципиально поставил вопрос о самоназвании казахов и неправомерности употребления и дальнейшего сохранения за ними названия «киргизы».
В 1832 году Левшин издал свой самый замечательный труд «Описание киргиз-казачьих или киргиз-кайсацких орд и степей», имеющий характер обобщающего исследования о казахском народе, его истории, этнографии и географии. Книга эта сразу получила широкое признание в научных кругах и вскоре была переведена на ряд иностранных языков. Современники называли ее классическим и выдающимся научным произведением, обогатившим русскую науку об Азии. Ч. Ч. Валиханов называл Левшина Геродотом казахского народа, а его труды считал драгоценными для науки.
Книга Левшина состоит из трех частей. В первой части автор собрал все географические данные о казахской степи. Он воспользовался не только печатными материалами, но и личными наблюдениями, а также сведениями, полученными лично из рассказов местных жителей. Критически разобрав все это, Левшин взял только наиболее достоверное и положительное. «Словом, правилом моим,- писал он в предисловии к книге,- было: ничего не выдумывать и не заменять недостатки положительных сведений мечтательными предположениями.
Вторая и третья части книги были посвящены историческому и этнографическому обозрению казахского народа. Здесь проанализированы все имеющиеся к тому времени источники о казахах.
Для нас наибольший интерес представляет часть географическая, где Левшин рассматривает географическое положение, естественные границы Турана и пытается дать ландшафтную характеристику «киргизской степи». Под ней автор понимает огромное пространство в радиусе: Алтайские горы, Иртыш, Тобол, Уил, Урал, Каспийское море, Арал, на востоке — китайская граница.
Все это пространство автор делит на 7 полос (зон), руководствуясь при этом климатическими особенностями и характером почвы. Дано подробное описание поверхности: степи, гор, рек, сухих русел, озер и др. Приводятся все геологические данные о степях, известные в его время. В топо — и орографических описаниях автор перечисляет все естественные произведения природы: животных, растения и ископаемые.
Зональное деление Левшин производит с севера на юг и с запада на восток.
В первую полосу он включает территорию, заключенную между 55° и 51° с. ш. Сюда входят районы Северного Казахстана, почвы которого исследователь считает наиболее плодородными и пригодными для земледелия.
Вторая полоса обнимает территорию северной половины нынешней Актюбинской и восточной части Уральской областей, т. е. подуральское плато.
Третья полоса представляет территорию, расположенную между Каспийским морем, Мугоджарами и Устюртом.
Четвертая — плато Устюрт.
Пятую полосу составляют северное Приаралье и Тургайская столовая страна.
Шестая полоса протягивается от гор Улутау до озера Зайсан, между 51°- 48° с. ш.
Седьмая — пустынные районы Южного Казахстана.
К книге приложена «Карта земель, принадлежащих киргиз-казакам, и Туркестана», составленная в 1831 году на основе новейших сведений того времени. Книга А. И. Левшина отражала общий уровень географической изученности Казахстана к 30-м годам XIX века и имела огромное значение для дальнейшего исследования природных условий республики.
Во все последующие годы почти каждый исследователь истории Казахстана начинал свою работу со знакомства с этой книгой. Хотя, прошло очень много времени со дня ее издания, и выводы автора устарели, но как капитальное исследование, в котором впервые систематизированы сведения о казахских землях и поставлены некоторые научные проблемы, эта работа свое научное значение, сохраняет по сей день.
Наряду с этим, книга Левшина наглядно свидетельствовала и о другом — неполноте географических сведений обо всем Казахстане, что нацелило русскую науку на новые исследования, на дальнейшее углубленное изучение природных условий республики.
По западной части Казахстана, начиная со второй половины двадцатых годов, путешествовал бывший сотрудник Министерства иностранных дел офицер артиллерии Г. С. Карелин (1801 – 1872 г. г.), сосланный за антиправительственные сочинения в Оренбург, затем в Гурьев. Первое путешествие его относится к 1826 — 1827 годам, когда он совместно с Э. А. Эверсманом совершил поездку в Букеевскую орду.
Здесь он познакомился с ханом Жангиром. В 1828 — 1830 годы Карелин жил в ставке хана Жангира и занимался составлением крупномасштабной карты Внутренней Букеевской орды. В эти годы ему пришлось ездить в Тургайские степи, по поручению Оренбургской пограничной комиссии для примирения враждовавших феодальных группировок.
Для науки ценными были экспедиции Карелина к северо-восточным, восточным и юго-восточным берегам Каспийского моря. Первая из них в 1832 году имела целью отыскать удобное место для постройки крепости и исследования местности; вторая — в 1834 году — для возведения Ново-Александровского укрепления в урочище Кзыл-Таш, третья — в 1836 году — для изучения юго-восточных берегов моря с военно-политическими целями.
В 1840 — 1845 годы Г. С. Карелин начал исследовать Восточный Казахстан. По данным В. И. Липского, исследователя жизни и путешествий Г. С. Карелина, он был командирован туда Московским обществом испытателей природы «для исследования естественных произведений Зюнгарии и других земель».
Карелин и его помощник, студент И. П. Кирилов, выехав из Оренбурга весною 1840 года через Петропавловск и Омск, добрались до Семипалатинска и оттуда предприняли свои путешествия на Алтай, Тарбагатай и Джунгарский Алатау. Они посетили реки Аягуз, Курчум, Черный Иртыш, Лепсы, горы Арганаты, Чингизтау, озера Маркаколь и Зайсан. Исследования были прекращены в связи с высылкой Карелина.
Г. С. Карелин обладал громадным количеством коллекций и рукописей, но печатных трудов оставил очень мало. Дневники его путешествий по Каспийскому морю были напечатаны лишь в 1883 году, после смерти исследователя. Дневники эти содержат весьма интересные естественноисторические данные о восточном побережье Каспия. Кроме зоологических и географических сведений Карелин сообщает о геологическом строении и других особенностях берега.
Карелиным на основе точной инструментальной съемки было составлено 12 карт бассейна Каспийского моря. Эти карты исправили и уточнили прежние снимки берегов моря. Экспедицией Карелина проводились также метеорологические наблюдения, выверялись глубины, определялись течения. Научными наблюдениями экспедиции были установлены периодические колебания уровня Каспийского моря.
По данным В. И. Липского, Карелин значительно расширил представление о природе Тарбагатая, Джунгарского Алатау, выяснил некоторые орографические особенности хребтов, дал общую характеристику их геологического строения.
Большое научное значение имели коллекции Карелина, им было собрано и доставлено свыше 90 000 экземпляров растений, 240 млекопитающих, 1669 птиц, 9766 насекомых и 474 образца минералов. Среди них было много новых, ранее неизвестных науке. Однако большая часть коллекций погибла при пожаре его дома в Гурьеве. Он собрал первые данные по флоре гор Северного Актау (Мангышлак), не утратившие своей ценности и в наши дни, так как, по свидетельству одного из современных знатоков растительности Казахстана Н. В. Павлова, «ни один ботаник не исследовал после Карелина этих мест».
Заметный след в истории географического изучения Казахстана оставил Г. Ф. фон Гене (1786 — 1845 г. г.), служивший в Оренбурге в 1825 — 1844 годы председателем Пограничной комиссии. Военный инженер по образованию, Гене во время своих поездок по казахской степи интересовался разведкой месторождений полезных ископаемых. Им было составлено геолого-географическое описание малоизвестного тогда пространства между Тоболом и Тургаем.
Ряд важных геолого-географических сведений о Центральном Казахстане сообщил опубликовавший статью в «Горном журнале» неизвестный исследователь, совершивший в 1840 году путешествие в Баян-Аульский и Каркаралинский районы.
«В этой степи,- писал он,- нет ни непрерывных кряжей гор, ни значительных водяных потоков. Гранитные горы Баян-Аульские, Кзыл-Тауские, Эдрейские и другие образуют группы, или гряды гор, не имеющие между собой связи; они начинаются и оканчиваются самыми незначительными возвышенностями.
Точно такую же форму имеют порфировые возвышенности, поднимающиеся в различных местах из степной равнины, с той только разницей, что высота их далеко не достигает высоты гранитных гор.
Уединенные порфировые сопки, внезапно поднимающиеся из равнины, разбросаны по ней, как кажется, без всякого порядка, наносы окружают их со всех сторон, и если бы степь можно было бы принять за море, тогда эти отдельные холмы и скалы представляли бы совершенное подобие островов, выходящих в разных местах из его необозримой поверхности».
Автор дал характеристику каменноугольных месторождений этих районов и описал условия залегания горных пород. Много русских научных экспедиций направляется в Казахстан в 40-е годы прошлого века. В эти годы по Джунгарии путешествовал А. И. Шренк, в пределах южных границ со Средней Азией работали И. Ф. Бларамберг, Г. И. Данилевский, Ф. И. Базинер, Н. Ханыков, Никифоров, Жемчужников и др.
Экспедиция А. И. Шренка в 1840 — 1843 годы исследовала обширную территорию Центрального, Восточного и Юго-Восточного Казахстана, посетила Тарбагатай, Балхаш-Алакульскую впадину, Джунгарский Алатау, Казахскую складчатую страну (горы Улутау, Каркаралипск, Баянаул), Бетпак-Далу и Чу-Илийские горы.
Наиболее полно Шренк описал Джунгарский Алатау и Балхаш-Алакольскую впадину. Одним из первых он указал на ее единое гидрографическое образование в прошлом. Во время посещения озера Алаколь Шренк осмотрел остров Аралтюбе и опроверг бытующее в то время мнение, что это потухший вулкан.
Шренк произвел барометрические определения высоты хребта Джунгарский Алатау — 4140 метров над уровнем моря (*По данным современных исследований — 4464 метра над уровнем моря). Он установил вертикальные границы распространения здесь некоторых растительных форм. В частности, указал, что тянь-шаньская ель, впоследствии получившая его имя, поднимается по северному склону хребта до 2470 метров абсолютной высоты, можжевельник — до 2550 метров. Выше идут альпийские луга, которые на высоте 3700 метров сменяются вечными снегами.
Материалы путешествий А. И. Шренка полностью не были опубликованы. Его путевые записки («Горный журнал», 1842, ч. I) и немецкое издание сочинений в основном посвящены описанию путешествий в Джунгарский Алатау.
В 1841 году из Оренбурга к реке Сырдарье совершили путешествие И. Ф. Бларамберг и А. Ягмин. Первый из них, член экспедиции Г. С. Карелина, и в последующие годы часто посещал казахскую степь. В 1852 году он был начальником топографической съемки казахской степи, а в следующем, 1853 году — участником похода в укрепление Ак-Мечеть (ныне Кзыл-Орда).
Свои материалы по естественно-географическим условиям исследованных районов И. Ф. Бларамберг опубликовал в 1856 году. В 1841 — 1842 годах из Оренбурга в Бухару отправилась экспедиция Н. Ханыкова, А. Лемана, К. Бутенева. Она прошла через казахские земли и Аральское море, пустыню Кзылкум, прибыла в Бухару. Результаты ее работ изложены в книге Н. Ханыкова «Описание Бухарского ханства» (1843).
Почти одновременно работала экспедиция Г. И. Данилевского и Ф. И. Базинера в Хиве, Они также прошли из Оренбурга в Хиву через казахские земли. В «Описании Хивинского ханства» (1851) Г. И. Данилевского даны обстоятельные сведения о климате, рельефе, географии и населении Устюрта и района Аральского моря. Ф. Базинер составил крупномасштабную карту Аральского моря и Хивинского ханства, которая потом была передана автором А. Гумбольдту и вошла в его книгу «Центральная Азия» как составная часть карты Центральной Азии.
Наряду со специальными исследованиями, созданными на основе полевых работ и путешествий, в европейской науке того времени создавались сводные работы об Азии, в которых делались попытки систематизировать собранные о ней сведения. Эти работы значительно дополняли наблюдения путешественников и имели громадное значение для расширения познаний современников об Азии.
К числу таких работ можно отнести книги немецких ученых-географов Карла Риттера «Землеведение Азии» (в девяти томах, 1832 – 1859 г. г.; в русском переводе — в пяти книгах, 1856 – 1879 г. г.) и Александра Гумбольдта «Центральная Азия» (в трех томах, 1843, в русском переводе, часть 1. М. 1915).
К. Риттер и А. Гумбольдт почти одновременно занялись приведением в порядок сведений, накопившихся в течение многих веков. Они подвели итоги всем исследованиям об Азии, разобрали их критически и построили из них цельное представление об Азии.
Основное положение книги Риттера касается строения горных поднятий Азии. Он выделяет восточную нагорную Азию, включающую Тибет, Гоби и Монголию, до 8000- 10000 футов (2400 — 3050 метров) высоты, и западную нагорную Азию с плоскогорьями Ирана высотой до 4000 футов (1220 метров). Оба поднятия он считал частями среднеазиатского вздутия земной коры.
Общность в простирании горных поднятий Азии Риттер видит в направлении вулканических трещин, по которым развивалось горообразование. По его теории, главная ось поднятий простирается с востока на запад, но нарушением его является меридиональное поднятие Болор.
Работа А. Гумбольдта имела непосредственную связь с физико-географическим изучением территории Казахстана. Сам Гумбольдт в 1829 году путешествовал по Уралу, Алтаю и Прикаспийским степям. Использовав личные наблюдения и имеющуюся литературу, критически проанализировав их, Гумбольдт сумел построить ясную орографическую картину Центральной Азии.
Он впервые указал границы Средней Азии и в основном, верно понял орографические особенности ее. Все громадные хребты ученый обозначил точно и свел их в простую систему, указав их геологические различия и связь. Им была выяснена природа и происхождение Арало-Каспийской низменности.
В противоположность прежнему мнению, Гумбольдт доказал, что Средняя Азия отличается развитием плоскогорий, но, вместе с тем, в ней преобладают высокие горные хребты. Все хребты он разделяет на две категории; одни из них — меридиональные, другие — широтные. Между хребтами залегают обширные степи.
Преобладающее широтное направление хребтов, по Гумбольдту, определяется действием вулканических сил. Вулканические извержения происходили по широтным трещинам, которые и обусловили направление поднятия. Наибольшее развитие вулканизма относится к древней геологической эпохе, задолго до появления человека; но существуют еще и в настоящее время грязевые вулканы на Каспии и действующие вулканы вдоль всего Тянь-Шаня.
Гумбольдт объяснил природные особенности Туранской низменности усыханием обширного Арало-Каспийского моря, ранее здесь существовавшего, по его мнению, еще во время Геродота. Усыхание этого моря он считает связанным с вулканическим поднятием горных хребтов. В период арабского владения распределение воды и суши в Средней Азии и Казахстане уже было вполне сходно с современным.
Взгляды Гумбольдта на орографию и генезис природных особенностей Средней Азии и Казахстана имели очень важное значение для дальнейшего их исследования. Опыт широкого применения сравнительного и генетического методов в научном исследовании определил направление физической географии того и последующего периодов. В воззрениях Риттера и Гумбольдта имелись и ошибочные положения.
Так, Риттер мало ездил и в основном работал по источникам. Это, безусловно, сказалось на его взглядах. В своих теоретических работах он пытался приспособить географические факты к схемам и конструкциям, старался проследить влияние местности на судьбы народов.
Русская географическая наука более позднего времени (вторая половина XIX века) доказала ошибочность мнений Риттера и Гумбольдта о вулканическом происхождении гор Средней Азии и Казахстана и о схеме орографии страны.
Начиная с XVI до первой половины XIX веков, был собран огромный материал по характеристике природных условий казахских земель. Главным фактором успешного развития географических сведений о Казахстане, служили всевозрастающие русско-казахские связи. С присоединением Казахстана к России, особенно с вхождением в ее состав Младшего и Среднего жузов, казахская земля становится объектом особого внимания русской науки.
Русские ученые сыграли первенствующую роль в исследовании территории республики. В сборе материалов о Казахстане участвовали посольства русских дипломатов, военно-разведывательные, торговые, геологоразведочные и другие экспедиции, переросшие в XVIII — XIX веках в научные экспедиции Академии наук России. Таким образом, исследования природы Казахстана шли от сбора разрозненных материалов к систематическому изучению со стороны научных учреждений. Ведущие русские ученые осуществили первые попытки научного обобщения собранных ими материалов.
В этом плане следует указать на труды П. С. Палласа, И. П. Фалька, И. И. Лепехина, Э. А. Эверсмана и других, в которых впервые уделено важное внимание связям между компонентами природы и высказаны гипотезы по истории Прикаспийской низменности. Строение горных поднятий Азии, в том числе и Казахстана, рассмотрели в своих трудах К. Риттер и А. Гумбольдт.
Взгляды этих ученых о современной природе и генезисе природных особенностей казахских земель, имели важное значение для дальнейшего изучения физико-географических условий Казахстана.
В рассматриваемом периоде благодаря работам русских географов-путешественников русская и мировая наука получили обширные и достоверные географические сведения об Оренбургском крае, Арало-Каспийском бассейне, Балхаш-Алакульской впадине, Джунгарском Алатау и других районах Казахстана. Было организовано несколько поездок в Центральный Казахстан, предстояло изучение других частей территории республики.
Алия Сарсеновна Бейсенова . Иследования природы Казахстана. Издательство «Казахстан», Алма-Ата, 1979 год.